Разбитое окно - Страница 45

– А он тебе что ответил?

– Кажется, что-то вроде «ага, щас». И еще пару слов добавил.

– Ты еще слишком мелко плаваешь, чтобы давать такие указания. Но все равно, хвалю за проявленную инициативу. Каково предварительное заключение?

Пуласки заглянул в свои записи.

– Несколько ударов по голове. Чтоб сломить сопротивление, как полагает медик. – Молодой полицейский помедлил, видимо, припомнив собственные травмы, полученные несколько лет назад. Потом продолжил: – Причина смерти удушение. На глазах и внутренней поверхности век петехия – это такая сыпь из мельчайших кровоизлияний…

– Я знаю, что это такое, желторотик!

– А-а… Ну да. И еще венозное вздутие в черепной коробке и на лице. А вот вероятное орудие убийства.

Пуласки представил на всеобщее обозрение прозрачный пакет с куском веревки длиной примерно в четыре фута.

– Мел!

Купер выложил веревку на газету и кисточкой аккуратно смел с нее приставшие частички и ворсинки. Затем внимательно изучил их и взял несколько образчиков волокна.

– Ну что? – нетерпеливо спросил Райм.

– Сейчас.

Пуласки опять углубился в свои записи.

– Что касается изнасилования, то оно было совершено вагинальным и анальным путем – после смерти, по мнению судмедэксперта.

– Тело находилось в какой-то особой позе?

– Нет… Но вот на что я обратил внимание, детектив, – продолжил Пуласки. – Все ногти у нее на пальцах длинные, кроме одного – обрезан, причем совсем коротко.

– Кровь?

– Да! Срезан до мяса. – Он помедлил. – Вероятно, до наступления смерти.

Значит, «5-22» еще немного и садист, отметил про себя Райм, а вслух добавил:

– Ему нравится причинять боль. Давайте посмотрим фотоснимки с места предыдущего изнасилования.

Молодой полицейский бросился выполнять приказание. Он порылся в фотографиях и, отобрав одну, уставился на нее с прищуром.

– Вы только посмотрите, детектив! Здесь тоже ноготь отрезан! На том же самом пальце!

– Наш герой коллекционирует «сувениры» на память о своих жертвах. Возьмем себе на заметку.

Пуласки энергично закивал головой.

– И не случайно то, что в обоих случаях это безымянный палец! На нем обычно носят обручальное кольцо. Наверное, это связано с какой-нибудь трагедией в прошлом – ушла жена, не любила мать или та, кого он считал матерью…

– Интересное наблюдение, Пуласки! Кстати, мы кое-что упустили из виду.

– Что, сэр?

– Ты сверился со своим гороскопом сегодня утром до того, как мы приступили к расследованию?

– С моим?..

– Да, и вот еще что – я запамятовал, кому у нас поручено гадать на кофейной гуще?

Селлитто добродушно усмехнулся. Пуласки залился румянцем.

Райм заговорил резким тоном:

– Бесполезное занятие – пытаться высосать из пальца, точнее, из ногтя, психологический портрет преступника. Польза от этого ногтя в том, что мы теперь знаем – «5-22» имеет при себе вещественное доказательство, напрямую связывающее его посредством ДНК с данным убийством. А если нам удастся установить, каким инструментом отрезан ноготь, мы сможем выяснить, где его приобрели, и таким путем выйти на самого преступника! Вещдоки, сынок! А не болтология.

– Так точно, детектив! Я все понял.

– Просто Линкольн.

– Так точно. Есть.

– Что там с веревкой, Мел?

Купер изучал в компьютере базу данных по волокнам.

– Обычная пенька. Такую веревку можно купить в тысяче магазинов по всей стране. Химический анализ тоже не дал никакого следа.

Вот чертовщина!

– У тебя есть что-нибудь еще, Пуласки? – спросил Селлитто.

Тот сверился со своими записями. Руки жертвы связаны рыболовной леской, впившейся ей в кожу и тем самым вызвавшей кровотечение. Рот заклеен пластырем – естественно, типа «Хоум-депо», – оторванным от рулона, брошенным преступником вместе с другими лжеуликами: линии отрыва полностью совпадали. Рядом с телом найдены два невскрытых презерватива «Троджан энз».

Пуласки демонстративно поднял полиэтиленовый пакет.

– Да, и вот еще мазки.

Мел Купер взял пакетики с вагинальными и ректальными мазками и подверг их химическому анализу. Позже судебный патологоанатом предоставит более подробный отчет, но и теперь было ясно, что из посторонних веществ присутствовал только спермицидный лубрикант с поверхности презерватива. Никаких следов спермы на месте преступления не обнаружено.

Еще один мазок с того места на полу, где Пуласки заметил отпечаток кроссовки, показал наличие пива, как выяснилось, сорта «Миллер». Электростатический рисунок подошвы сюрприза не преподнес – «Шур-трэк» тринадцатого размера, та же модель, что и кроссовка, найденная в мусорном баке.

– А у хозяев лофта как насчет пива? Ты смотрел на кухне и в кладовой?

– Так точно, сэр, – но пива нигде не нашел.

– Ставлю десять баксов, что «Миллер» – любимое пиво Делеона Уильямса, – провозгласил Лон Селлитто, весьма довольный своей догадкой.

– Вот тут я не стану спорить с тобой, Лон. Ну что там еще есть?

Пуласки снова поднял пакет с какой-то коричневой крошкой, найденной им возле самого уха жертвы.

– Анализ показал, что это табак.

– Что можешь добавить в этой связи, Мел?

В результате дальнейшего лабораторного исследования выяснилось, что табак измельчен фабричным способом и предназначен для набивки сигарет, однако он отличался от образца марки «Тейритон», занесенного ранее в базу данных. Линкольн Райм принадлежал к немногочисленным некурящим гражданам, выступающим против запрета на курение. Дело в том, что табак и пепел всегда служили прекрасной уликой, подтверждающей присутствие подозреваемого на месте преступления. Купер не сумел определить марку сигарет, но по чрезвычайно выраженной сухости табака пришел к выводу, что он, вероятно, очень старый.