Разбитое окно - Страница 57

Потом хозяева и гости собрались за массивным столом в обеденной комнате, за окнами которой пенились серые воды озера Мичиган, и ветер сердито завывал, запутавшись в ветках голых деревьев на заднем дворе. Генри сидел во главе стола и со смешинкой в лукаво прищуренных глазах пристально поглядывал на гостей, будто на своих студентов во время семинара, успевая прореагировать на все, о чем говорилось вокруг него. Он шутил, рассказывал анекдоты, задавал вопросы родственникам, живо интересовался новостями из их жизни, во все вникал и зачастую определенным образом манипулировал собеседником. «Так… Мария, раз уж все здесь, расскажи-ка нам об этой аспирантуре в Джорджтауне! Ты, насколько я помню, согласилась с тем, что для тебя это отличный вариант. И Джерри сможет приезжать к тебе по выходным на своей новой крутой тачке. Кстати, когда истекает последний срок подачи заявления? Совсем скоро, если не ошибаюсь?»

И его дочка, выделяющаяся своей весьма экстраординарной прической, отводила глаза и смущенно бормотала себе в оправдание что-то о рождественских праздниках, выпускных экзаменах и не собранных еще документах… Но она еще успеет. Обязательно!

И Генри добился своего, заставив девушку дать обещание в присутствии свидетелей, хотя это грозило ей новой полугодовой разлукой с женихом.

Райм всегда считал, что из дяди получился бы прекрасный политик или адвокат.

После того как со стола убрали остатки индейки и рождественского пирога, подали ликер «Гран-Марнье», кофе и чай, а Генри пригласил всех в гостиную, где стояла огромная елка, вовсю полыхало пламя в камине, а с портрета на гостей сурово взирал дед Линкольна, трижды доктор наук и профессор Гарвардского университета.

Все знали, что наступил час семейной научной олимпиады.

Генри задавал вопрос, и первый, кто отвечал на него, получал одно очко. Три лучших конкурсанта получали призы, приготовленные самим Генри и аккуратно завернутые в праздничную упаковку тетей Полой.

Напряженность нарастала и достигала своей высшей точки – так бывало всегда, когда делом руководил Генри. Это проявлялось в том, что соревнующиеся начинали сражаться с полной отдачей. Тедди Райм мог уверенно ответить на изрядное количество вопросов по химии. Когда речь заходила о математике, то мать Линкольна, преподававшая этот предмет неполный рабочий день, давала ответ даже раньше, чем Генри успевал договорить. Но лидерами соревнований от начала до конца оставались их дети – Роберт, Мария, Линкольн и Артур, – а также Джерри, жених Марии.

К концу этого соревнования, почти в восемь вечера, участники буквально не могли усидеть на своих стульях, от волнения и азарта у них повлажнели ладони. Лидеры сменялись после каждого вопроса. Когда на часах Полы, следившей за временем, оставалось всего несколько минут, Линкольн правильно ответил на три вопроса подряд, опередив в результате соперников и заняв первое место; на втором оказалась Мария, на третьем – Артур.

Линкольн театрально поклонился аплодирующей ему родне и принял от дяди Генри главный приз. Он хорошо помнил свое удивление, когда, развернув темно-зеленую подарочную упаковку, увидел в прозрачном пластмассовом футлярчике дюймовый кубик бетона. Однако это не был шуточный приз. На руке Линкольна лежал кусочек трибуны стадиона Стэгг-Филд Чикагского университета, где американскими учеными под руководством Энрико Ферми и тезки Артура, инженера Комптона, была впервые проведена управляемая ядерная цепная реакция. Очевидно, что Генри подобрал этот обломок, когда стадион снесли в пятидесятых годах. Линкольна очень тронул подарок, обладающий такой исторической ценностью, и он тут же обрадовался тому, что всерьез соревновался с остальными участниками устроенного дядей конкурса. Тот камешек до сих пор лежит в одной из картонных коробок, загромоздивших его подвал.

Однако в тот вечер у Линкольна не было времени любоваться своей наградой.

Дело в том, что впереди его ожидало позднее свидание с Адрианной.

Так же непредсказуемо, как воспоминания о родственниках, в его сознании возник образ прекрасной рыжеволосой гимнастки.

Адрианна по фамилии Валеска, произносимой ею с характерным польским «В», являющимся отголоском ее гданьских корней в двух предыдущих поколениях, работала в офисе консультанта по университетскому образованию в средней школе, где учился Райм. В начале выпускного учебного года Линкольн зашел в офис, чтобы сдать документы, и обратил внимание на лежащий на столе у юной секретарши изрядно зачитанный роман Хейнлейна «Чужой среди чужих». Целый час они вдвоем обсуждали содержание повести, часто соглашаясь друг с другом, иногда споря, пока Линкольн не сообразил, что пропустил урок химии. Это не особенно его расстроило, так как он понял, что у него появились новые приоритеты.

Адрианна была высокая, тоненькая, в своем «невидимом» корсетике, с несомненно привлекательной фигуркой, угадывающейся под пушистым свитером и едва ли не лопающимися по швам джинсами. На губах у нее постоянно играла улыбка – то ли восторженная, то ли кокетливая.

Для молодых людей наступила пора первых серьезных романтических увлечений, они болели друг за друга на спортивных соревнованиях, ходили в Институт искусств, слушали джазовую музыку в клубах Старого города и от случая к случаю наведывались на заднее сиденье «шеви-монзы» – малолитражки Адрианны (одно название, что заднее сиденье, но именно поэтому то, что нужно). Между их домами, по легкоатлетическим стандартам Линкольна, пролегала короткая дистанция, однако он никогда не решился бы прибежать на свидание весь в поту, а потому, когда появлялась возможность, просил у родителей разрешения воспользоваться семейной машиной.